Общий «бюджет безопасности» Нигерии составляет около 4 млрд долларов, или 8% ВВП. Эта цифра включает расходы центрального правительства на армию и полицию, иностранных частных компаний на собственную безопасность, местных властей на собственную полицию, незаконных формирований на зарплаты и закупку оружия.
Добыча нефти в Нигерии сосредоточена на юге страны, в дельте реки Нигер и на прилегающем морском шельфе. Иностранные нефтяные компании, работающие здесь по модели СРП или совместных предприятий NNPC, сталкиваются с целым комплексом проблем в сфере безопасности. От того, как будут решаться эти проблемы, зависит и стабильность нигерийской экономики, и судьба федерализма, и реформа вооруженных сил страны. Но в первую очередь от этого зависит успешность бизнеса в Нигерии Shell, ExxonMobil, Total и других западных нефтяных компаний.
По некоторым данным, иностранные нефтяные компании в Нигерии (главным образом речь идет о Shell) сталкиваются с проблемой нелояльности собственного персонала, набранного из числа местных жителей. Сотрудники служб CR (community relations) вступают в сговор со старейшинами местных сообществ, получая «откаты» из компенсаций, выплачиваемых компанией. Годовой объем этих компенсаций составляет, по официальной информации, около 100 млн долларов.
По другим данным, бывшие и нынешние сотрудники нефтяных компаний могут быть замешаны в хищении или контрабанде. Объем хищений оценивается различными источниками в диапазоне от 1,5 до 4 млрд долларов (около 15% легального экспорта нефти в Нигерии). Хищения нефти — это не только и не столько тысячи нищих крестьян, выстроившихся в очередь к дырке в трубе с бидонами и бутылками. Это организованный бизнес, в котором участвуют правительственные чиновники, военные, европейские и американские бизнесмены. Это терминалы, танкеры и трубопроводы, которых не существует в официальной отчетности. Впрочем, с точки зрения многих рядовых нигерийцев с канистрами краденой нефти, настоящее хищение нефти — это как раз легальная деятельность Shell с ее сверхприбылями и пренебрежением к экологии и промышленной безопасности (так считают местные жители). Поэтому когда нигерийцы воруют нефть, они в своих собственных глазах всего лишь частично восстанавливают справедливость.
В условиях отсутствия легитимной среды для ведения бизнеса крупнейшие нефтяные компании и их подрядчики и субподрядчики вынуждены договариваться с местными бандитскими «крышами», которые имеют статус частных охранных предприятий. В свою очередь «крыши», численность которых может достигать нескольких тысяч бойцов, получая деньги от нефтяников, приобретают современное оружие и становятся еще сильнее. Иногда они начинают шантажировать своих «работодателей», нанося ущерб их персоналу и оборудованию. Иногда то же самое делают конкурирующие «крыши».
Рост мировых цен на нефть привел к тому, что у нефтяных компаний в Нигерии появились «лишние» (с точки зрения местных сообществ) деньги, которыми (опять же с их точки зрения) необходимо делиться. Нефтяные компании делиться готовы, но вопрос в том, с кем. По этому поводу между бандитскими группировками, оснащенными пулеметами и гранатометами, разворачиваются острые дискуссии за право представлять интересы местных сообществ.
Группировки, как правило, формируются по этническому принципу (иджо, ицекири и др.). В то же время известны многочисленные случаи столкновений между группировками, состоящими из представителей одного народа. Фактически, финансируя подобные организации, нефтяники только усугубляют свое положение.
Пример Нигерии показывает, что для населения развивающихся стран в условиях не колониального капитализма наиболее легкий способ получить «справедливую» долю в доходах от добычи сырья — вымогать политическую ренту или «плату за страх».
