Самое первое месторождение в Западно-Сибирской нефтегазоносной провинции было открыто 55 лет назад. В истории Западно-Сибирского нефтегазового комплекса немало ярких и знаковых событий. Особое место среди них занимает Берёзовский газовый взрыв 1953 года, подтвердивший гипотезу о наличии в Западной Сибири колоссальных запасов углеводородов, которые станут главной топливной базой страны в последней четверти XX века.
С трудом добытое нефтяное богатство Западной Сибири
После окончания Второй мировой войны Тюменская область в геологическом отношении оставалась «слепым пятном». Ее территория была слабо изучена из-за удаленности наиболее перспективных в геологическом отношении районов — приполярной и арктической частей Урала — от основных путей сообщения, а также из-за скудости и разрозненности поисковых работ. Геологоразведочные работы проводились Уральским и Новосибирским филиалами АН СССР, которые фактически практически не приложили усилий к изучению Тюменской области.
Решение о возобновлении геологоразведочных работ на нефть и газ в Западной Сибири было принято после тщательного изучения материалов разведки, полученных в 1930-1940-е годы. Необходимость таких поисков подчеркивалась в постановлении Комиссии по нефти и газу при Президиуме АН СССР и в рекомендациях I сессии Западно-Сибирского отделения Академии в 1945 году.
В январе 1948 года Министерство геологии СССР приняло решение об организации нефтепоисковых экспедиций в Новосибирске и Тюмени, которые должны были пробурить ключевые скважины на территории современных Тюменской и Томской областей. План разведки территорий, разработанный под руководством ленинградского геолога профессора Н.Н. Ростовцева, был утвержден в 1950 году.
Убедительные доказательства наличия здесь промышленных запасов нефти долго не появлялись из-за незрелости геологоразведочных работ, ограниченности материально-технических и кадровых ресурсов тюменских геологов, а также предшествовавшего бурения скважин.
С самого начала поисков нефти и газа буровые работы практически не отличались от геофизической разведки. Скважины закладывались по предварительным геофизическим данным, которые нередко оказывались ошибочными. В результате к 1953 году на 55 разведочных площадях Сибири и Дальнего Востока не было открыто ни одного месторождения нефти или газа. В связи с этим встал вопрос о целесообразности дальнейшего продолжения поисков.
Историческое событие в Берёзово
Только обнаружение промышленных запасов в регионе могло подтолкнуть к расширению геологоразведочных работ. Именно так и произошло с газовой скважиной, взорвавшейся в сентябре 1953 года в Берёзовском районе Ханты-Мансийского округа Тюменской области.
Первоначально план пробного бурения предусматривал проходку скважины (которая впоследствии привела к открытию крупнейшей в мире Западно-Сибирской нефтегазоносной провинции) где-то в районе города Берёзово на берегу небольшой таёжной речки Казым, правого притока Оби. Однако эта точка оказалась недоступной для лесовозов Иртышского пароходства, которые доставляли все грузы из Тюмени в северные районы. Поэтому геологи решили перенести место будущей скважины на два километра ближе к окраине Берёзово, где имелись хутор, дорога, источники водоснабжения и стройматериалов. Начальник бурения, инженер Александр Быстрицкий, счел перенос ключевой скважины вполне приемлемым для выполнения порученной бригаде работы.
Буровая установка была установлена всего за два месяца — рекордный срок для подобных работ в условиях Севера. Буровые работы начались 29 сентября 1952 года, но 23 июля 1953 года специалисты приняли решение приостановить скважину Р-1 на Берёзовском участке, посчитав, что её геологическая миссия выполнена. Задача ключевой скважины — изучить геологическое строение участка, но геологи всегда надеются, что в итоге буровики обнаружат нефть или газ. Поскольку скважина считалась пустой и сюрпризов не предвиделось, команда пренебрегла некоторыми правилами. Например, они проводили испытания с открытым забоем, не приняв никаких мер предосторожности против выхода скважины из-под контроля и самопроизвольной отдачи.
В фондах Главтюменьгеологии в Государственном архиве Тюменской области и в Берёзовском архиве хранится документ под названием «Отчет о газовом взрыве на ключевой скважине Р 1 Берёзово». В документе, который был отправлен в Тюмень по телеграфу, говорилось следующее:
«Мы, нижеподписавшиеся, начальник партии Г.С. Сурков, и.о. главного геолога Т.Н. Пастухова, буровой мастер В.Н. Мельников, механик буровой установки Г.Ф. Ковтун и буровая бригада в составе Межецких, Проводникова, Яковлева, Корикова и Янсуфина, составив настоящий акт, удостоверяют, что 21 сентября 1953 года в 21 час 30 минут при подъеме бурового инструмента на ключевой скважине Р 1 Берёзово после выбуривания цементных пробок произошел самопроизвольный газо-водяной выброс. Из скважины было выброшено 200 метров 5» бурильных труб, а также буровое долото. Высота выброса составила 40 или 50 метров».
Впервые в истории геологоразведки на Сибирском Урале из ключевой скважины глубиной 1 305 метров произошел такой мощный газо-водяной выброс. Это поставило точку в споре ученых о перспективах нефтяной промышленности Сибири: раз есть газ, значит, должна быть и нефть. А искали именно нефть: долгое время значение природного газа в Советском Союзе недооценивалось.
Разрушение и открытие произошли в одно и то же время. Поначалу на севере Тюменской области это происходило довольно часто из-за отсутствия технологий и опыта. Однако было и острое желание как можно скорее добиться положительных результатов. Сообщения о неконтролируемых взрывах всегда были неожиданными и, по словам главного геолога Тюмени Юрия Эрвье, всегда предвещали беду. «Не знаю, как реагируют на это другие, — писал он, — но меня самого всегда глубоко потрясают сообщения о неконтролируемых выбросах газа или нефти». По воспоминаниям людей, взрыв газа в Берёзово вызвал страх, растерянность и ликование одновременно. Многие приветствовали долгожданное открытие.
Но поначалу царила неразбериха, ведь в суровых природных условиях севера было очень сложно остановить любой открытый поток. Для жителей Берёзово наступили тяжёлые времена: люди боялись пользоваться печками, чтобы не произошёл взрыв. Прекратилось пароходное и самолетное сообщение. Из-за постоянного гула над городом невозможно было разговаривать на улице. Многие семьи готовились уехать в другие места. Устье скважины было закрыто только в феврале 1954 года.
Впоследствии многие специалисты считали самовольный перенос инженером Быстрицким буровой площадки в Берёзово без согласования с вышестоящим руководством удачей: как оказалось, первоначальное место ключевой скважины на Казыме находилось за пределами газоносной зоны. В своих воспоминаниях Юрий Эрвье писал:
«Достаточно было Быстрицкому точно следовать указаниям, и открытия бы не произошло — так было по всей Западной Сибири, где планировалось бурение дорогостоящих ключевых скважин. Так, например, в 1956 году скважина Р-10, пробуренная в том месте, где она была запланирована, не дала ничего, кроме воды».
Сам Быстрицкий (отстраненный от работы за самовольный перенос буровой и возвращенный в Берёзово только после того, как был остановлен взрыв) с теорией «случайного везения» не согласился: действительно, существует масса документов, подтверждающих, что поиски тюменских геологов были целенаправленными. Правда, поисковые работы были организованы плохо. Помимо разбросанности поисковых бригад и отсутствия дорог, в 1952 году тюменские геологи практически не получали поддержки в виде автотранспорта, стройматериалов и запчастей, из-за чего скважины простаивали месяцами. Александр Быстрицкий позже вспоминал:
«Чтобы возобновить работу, нам приходилось просить другие организации одолжить нам горюче-смазочные материалы. Вскоре наша бригада задолжала всем без исключения. Мы по-прежнему остро нуждались во всем».
Новые открытия
Несмотря на то что после 1953 года Тюменскому району уделялось больше внимания, оставалось достаточно специалистов, скептически оценивавших его перспективы. В 1957 году Госплан СССР провел оценку ожидаемых запасов нефти и газа во всех разведанных и потенциально нефтегазоносных провинциях страны. Согласно этой оценке, ожидаемые запасы нефти и газа в Западной Сибири были в четыре раза меньше, чем те, к которым пришли местные специалисты.
Иными словами, высокопоставленные чиновники отказывались верить в огромный потенциал Западно-Сибирской низменности. Некоторые исследователи и руководители считали березовское месторождение чисто местным явлением. Однако после березовского взрыва геологоразведочные работы в регионе были кардинально перестроены как по масштабам, так и по местоположению. Если до 1953 года основная часть геологоразведочных работ проводилась в густонаселенных и легкодоступных южных районах Западно-Сибирской низменности, то открытие запасов газа в Берёзово заставило специалистов обратить более пристальное внимание на его северные районы.
Вторая половина 1950-х годов стала переломным моментом в оценке нефтегазового потенциала Западной Сибири. Страна мобилизовала свои материальные и научные ресурсы для создания новой топливной базы государственного значения и активизировала геологоразведочные работы на нефть и газ. В 1960 году объем буровых работ был почти в два раза больше, чем в 1954-1955 годах. В результате были открыты новые месторождения газа, а 21 июня 1960 года в поселке Шаим пробился долгожданный нефтяной фонтан. Первое в Сибири промышленное месторождение нефти было открыто буровой бригадой под руководством бригадира Семена Урусова. В 1961 году нефтяные скважины появились в окрестностях Мегиона и Усть-Балыка. Если Шаимский район расположен ближе к Уралу, то Мегионское и Усть-Балыкское месторождения находятся в центре Западной Сибири.
Шаимская нефть подорвала позиции скептиков, но сравнительно небольшие запасы юрской нефти еще не означали, что тюменская земля — «нефтяной гигант». Нефть толстых и легко прослеживаемых меловых отложений Обского бассейна позволила высоко оценить значение всего региона. После этого специалисты заговорили об открытии новой нефтеносной провинции страны. К концу 1961 года было открыто еще пять нефтяных месторождений. Так прогноз академика Ивана Губкина, видного советского ученого, о больших запасах нефти в Сибири подтвердился после десятилетий геологоразведочных работ, сопровождавшихся неудачами и разочарованиями.
В 1965 году снижение эффективности поисковых работ в Берёзовском газоносном районе и успехи геологов в Арктике побудили руководство Главтюменьгеологии перебросить на север часть экспедиций и отрядов, ранее работавших на юге Ханты-Мансийского округа. Нарыкарская экспедиция была отправлена в Уренгой, а Казымская — в Надым. «Столько бригад проработало в Берёзово за столь долгий срок», — отмечал в интервью прессе в мае 1966 года старожил отрасли, Герой Социалистического Труда Виктор Подшибякин. «Всего, — сказал он, — мы сэкономили там 185 миллиардов кубометров газа». Но историческое значение Берёзово в том, что оно было первым таким месторождением».
Так началась великая сибирская нефтяная эпопея — с газового выброса в Берёзово. В апреле 1965 года Государственный геологический комитет СССР безоговорочно объявил Западно-Сибирскую низменность крупнейшей нефтегазоносной провинцией страны, которая по запасам нефти и газа была даже намного перспективнее Волго-Уральского района.
